Глава I

Летом 1904 года, когда Пикассо познакомился с Фернандой, ему было двадцать два года, а ей только исполнилось двадцать три. Хотя их любовная связь началась вскоре после того, как они впервые заговорили друг с другом, вместе они стали жить только в конце лета 1905 года, спустя целый год. Все сведения, исходящие от Фернанды, указывают на то, что именно Пикассо, а не она был влюблен все это время — от встречи до соединения.

Поскольку Фернанда достаточно откровенна в своей книге воспоминаний «ПИКАССО И ЕГО ДРУЗЬЯ», опубликованной в 1933 году, а еще более — во второй книге «ИНТИМНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ», написанной в 1955 году, но не публиковавшейся в Париже до 1988 года, вероятно, можно доверять ее оценке их взаимоотношений. Ее мнение вполне авторитетно. С того момента, как Фернанда решает поселиться в студии Пикассо в Бато-Лавуар, она становится первой женщиной, с которой он готов к серьезным, истинным отношениям. Он прошел от связей с мужчинами — с Пальяресом, Касагемасом, Сабартесом и Максом Жакобом — и наконец! — к постоянному союзу с женщиной, которая не была ни проституткой, ни просто партнершей, но стала хозяйкой его дома. По утверждению Фернанды, он был готов жениться на ней и был неудержимо ревнив. (Можно предположить, что для этого у него были некоторые основания. Она была высокой, рыжеволосой и прекрасной; она выделялась своей яркостью на фоне изможденных персонажей их богемного круга.) До встречи с Пикассо она успешно позировала художникам и многие хотели ее писать.

И в самом деле, всю неделю, которая предшествовала жаркому летнему воскресному дню, когда Фернанда наконец согласилась поселиться у Пикассо, она позировала двум известным приверженцам академической школы Корману и Сикару, оба художника еще не закончили холсты, где Фернанда была моделью, однако Пикассо настаивал, чтобы она прекратила им позировать. Ему это не нравилось. В конце концов, скольких обнаженных и полуобнаженных моделей он сам совратил! Кроме того, помимо собственных воспоминаний, он знал и множество анекдотов на тему секса, где фигурировали сотни художников. Как пишет Фернанда:

«Да наплевать!» — ответил Пикассо. Естественно, он никуда не пошел. Если он решил жить с женщиной, то разве у него меньше прав на нее, чем на его картины? Почему он должен думать о работе другого художника?

Они будут неразлучны до весны 1912 года, и за эти семь лет Пикассо пройдет от голубого периода через розовый к тому исследованию, результатом которого в 1907 году станет картина «АВИНЬОНСКИЕ БАРЫШНИ». 1908 год ознаменуется кубизмом и сотрудничеством с Жоржем Браком, и к 1909 году, в двадцать восемь лет, он становится всемирно известным и настолько преуспевает, что переезжает с Фернандой в буржуазную квартиру на бульваре Клиши. К этому времени он уже находился в прочных дружеских отношениях с Гийомом Аполлинером и Гертрудой Стайн, и все шло к тому, что он станет центром новаторства в искусстве на ближайшие пятьдесят лет и, пожалуй, окажет большее влияние на авангард, чем Мане, Моне, Ренуар, Дега, Писсарро, Сера, Сезанн, Ван Гог, Гоген, Тулуз-Лотрек или фовисты. Кубизм сделает его для одних тем, кто изувечил эстетику, дня других — художником-гением, кем он, в сущности, и стал с того момента, как назвал себя ПИКАССО. Как ПИКАССО он проживет на передовой линии западной культуры следующие шестьдесят лет; он умрет самым богатым художником из всех когда-либо живших и, возможно, самым плодовитым.

Его великие достижения были сформированы за семь лет, начиная с 1905 года. В качестве развлечения обратите внимание на некоторые цифры: Фернанда была первой из семи главных любовниц и жен, которые оказывали значительное влияние на его творчество. Порой Пикассо в его отношениях с женщинами изображают неким чудовищем, но можно сказать, что его эти отношения гипнотизировали. Каждая женщина, с которой он будет жить, будет рождать в нем всякий раз особое, уникальное вдохновение. И каждую из них он будет по-своему уважать. Даже в его описании отвращения, которое он испытывал к первой жене Ольге. или в портретах Доры Маар и его второй жены Жаклин, которую трудно было бы изобразить еще более свирепой, мы видим, что он тем не менее жил с ними так, как не мог бы жить любой другой мужчина: эти отношения были его замкнутым, внутренним миром, где женщина была ему ровней. Неважно, что он видел этих женщин такими отвратительными, но он никогда не изобразил бы их такими, если бы не проник внутрь той мерзости, в которую превратились их взаимоотношения, и, с другой стороны, это раскрыло, насколько безобразны были его собственные душевные язвы. Во всех трех портретах — Ольги, Доры и Жаклин — проступает образ и его души.

Такая безмерная жестокость проявилась позже, к этому времени (поздние двадцатые годы, тридцатые и, конечно, шестидесятые) он был богат, как Мидас, и испытывал глубочайшее разочарование. По сравнению с великими открытиями пятилетия между 1907-м и 1912 годами, которое было наиболее творческим и поразительным, Пикассо переживал некий упадок и сдачу эстетических позиций. Не общаясь в работе ни с кем, кроме Жоржа Брака, Пикассо трудился в полном одиночестве. В каждой новой картине периода кубизма ему приходилось преодолевать двойственность восприятия. И будь он более слабым человеком, это могло бы пагубно отразиться на его психике. Осознавая подобную опасность, этот маленький испанец, в котором смешались и качества, присущие испанскому мачо, и комплексы, которые он испытывал по поводу своей социальной и интеллектуальной неполноценности, был охвачен стремлением ошеломить интеллектуальную элиту так, как до него никто еще этого не делал. Его спутницей в эти наиболее творческие годы была женщина, интересная сама по себе. Несмотря на то что их любовь постигнет удел большинства страстных взаимоотношений, когда по достижении максимума близости становится невозможным дальнейшее сближение, они сначала слегка отдалились друг от друга, а потом и вовсе разошлись, — эта женщина окажется первой из тех, кто будет любить Пикассо всю его жизнь.

Бюст женщины и Автопортрет Февраль 1929. Масло, холст, 28x24.

Женщина, сидящая в кресле. 1939. Гуашь. 18x13.

Обнаженная. 2 мая 1967. Холст, масло, 45x35

В то время как она, вполне вероятно, убедила его поверить в себя как в мужчину, то, может быть, именно она и повлияла на него так, что он несколько умерил свое безмерное тщеславие, как-то его ограничил, проявляя чувство собственного достоинства в разумных для жизни в обществе пределов.

Ван-Донген. Портрет Фернанды Оливье. 1906. Бумага, пастель, 28x24.

Несомненно, Фернанда Оливье достойна самого пристального внимания.

Она была ленива, так она сама пишет о себе. Некоторые биографы говорят о ней как об очаровательной одалиске или называют ее «La belle Фернанда», и вот что пишет она:

Мечтательна — возможно, более точное слово. С раннего детства, несмотря на неблагоприятные обстоятельства, она жила под впечатлением приятных воспоминаний и сладчайших фантазий. Хотя у нее было достаточно скромное литературное дарование, она вовсе не лишена таланта. Если бы ей лучше жилось в детстве, если бы на нее обращали больше внимания, возможно, она стала бы неплохой писательницей. У нее цепкий взгляд, и в «Интимных воспоминаниях», в книге, написанной в семьдесят пять лет на основе, по ее словам, дневника, который она вела с юности, очень острые характеристики даны с той же откровенностью, что присутствует и у Пикассо в его ранних портретах; эти персонажи изображены с таким хладнокровием, что можно подумать, будто они сделаны ученицей Флобера. Список неудавшихся романистов столь велик, что его уносит за горизонт, но Фернанда Оливье жила с величайшим художником в период его самых значительных творческих исканий, и мы в долгу перед ней за «Интимные воспоминания». Она расскажет нам о Пикассо гораздо больше, чем это сделает Гертруда Стайн.

Принято считать, что Фернанда была не только ленива, но и похотлива, что она была этакой самкой, рожденной для того, чтобы позировать художнику и делить с ним ложе; но при этом считается, что Пикассо был сладострастным чудовищем, всегда готовым к совокуплению. Эту простенькую легенду создал в значительной степени сам художник. Не успела Фернанда выйти из подросткового возраста, как ей пришлось пережить ряд ужасных испытаний. Ее первое романтическое приключение было отвратительным. Ей тогда было всего семнадцать лет, и последовавшие затем пять лет прошли в страхе и ненависти к сексуальным домогательствам, после чего она стала думать, что это сопутствует вообще любым отношениям со всеми мужчинами. С другой стороны, поскольку она ушла из дома и, не имея никакой профессии, стала натурщицей, что было вполне логично, то ей постоянно приходилось иметь дело именно с мужчинами.

Перед тем как мы перевернем страницу и дадим высказаться ей самой, надо заметить, что она в совершенстве овладела искусством совместной жизни с мужчиной.